"Выжечь калёным железом": Как защитить Россию от этнической преступности
Трагическое предисловие
Окраина Санкт-Петербурга. Субботний августовский вечер. В нежный закат по Октябрьской набережной Северной столицы устремляются два мотоцикла. Романтическая картина, лишь слегка огрублённая строительным пейзажем, рушится вмиг. Оба мотоциклиста внезапно попадают под непонятно откуда возникшую поперёк дороги бетономешалку (да-да, точно такую же, как в советском детстве большинства из нас). Мотоциклы – вдребезги. Кровь на асфальте.
Впрочем, догадаться, откуда взялась бетономешалка, несложно: КамАЗ выехал с соседней стройки и в нарушение элементарных правил дорожного движения начал пересекать двойную сплошную. Итог поистине жуткий: 33-летний Юрий Мердин от полученных травм скончался на месте, за жизнь его 31-летнего приятеля Романа Сафонова, находящегося в коме, сражаются врачи. Убийца же (факт очевиден, а потому не будем жонглировать "презумпцией невиновности"), водитель бетономешалки Ислам Джамалудинов (согласно установлению следователя, находившийся в состоянии опьянения и отказавшийся от прохождения медицинского освидетельствования), на свободе...
Судебный казус или должностное преступление?
Именно такое, мягко говоря, странное решение было принято Невским районным судом Санкт-Петербурга под председательством судьи Газиза Баширова. Вопреки настоятельным ходатайствам следователя, получившим полную поддержку прокурора с формулировкой "при таких обстоятельствах избрание иной, более мягкой меры пресечения, является невозможной". Учитывая тяжесть преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до 12 лет, а также то, что Джамалудинов, зарегистрированный в селе Урма Левашинского района Республики Дагестан, "может скрыться от органов следствия и суда либо иным образом воспрепятствовать производству по уголовному делу".
Однако судья Газиз Наильевич Баширов, не прислушавшись к доводам следствия и прокуратуры, принимает решение: "в удовлетворении ходатайства следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Джамалудинова Ислама Джамалудиновича отказать". По сути, убийца оказывается на свободе с минимальными ограничениями: управлять транспортными средствами и выходить с 23:00 до 06:00 за пределы жилого помещения по адресу, где фактически проживает (но даже не зарегистрирован).
Что это – судебный казус или должностное преступление? Откуда такая мягкость суда, особенно на фоне совсем недавнего аналогичного преступления актёра Михаила Ефремова, получившего заслуженные 8 лет заключения? В распоряжении Царьграда есть уникальное свидетельство коллеги погибшего Юрия Мердина. Арина Гусева оказалась на месте аварии буквально через 3 минуты после происшествия (они выехали с работы в одно время и ехали по одной дороге). По словам Арины, уже через 15 минут после случившегося на месте ДТП оказалось множество крепких дагестанских ребят:
Они грубо разговаривали с сотрудниками ДПС и полиции, а один из дагестанцев даже применил физическую силу. "Защитники" пытались убедить сотрудников правоохранительных органов в том, что их человек ни в чём не виноват! Да и сам виновник аварии вёл себя неадекватно – раскачивался из стороны в сторону. А на вопросы, где он проживает, сказал, что живёт в машине (в этой бетономешалке).
Можно ли сомневаться, что земляки убийцы, мгновенно прибывшие на место преступления и попытавшиеся надавить (в том числе в буквальном, физическом смысле) на сотрудников МВД, оставили попытки "отмазать" уроженца дагестанского (этнически аварского) села Урма в суде? Вопрос риторический. Нет, конечно, мы не вправе обвинять судью Газиза Баширова в должностном преступлении, но вопросом, в чём причина его мягкости в отношении Ислама Джамалудинова, уже задаются многие. Остальное – дело прокуратуры и следствия: смогут ли они преодолеть давление дагестанского землячества и аварской этнической общины.
Диаспоры, общины и землячества: хранители традиций или ОПГ?
А теперь от трагического предисловия к не менее трагической реальности. Государство Российское веками строилось как Империя, в котором этнокультурным хребтом был и остаётся русский народ, с недавних пор получивший даже в Конституции характеристику "государствообразующего". На протяжении более чем тысячелетней истории русской государственности рядом с русским православным большинством жили, трудились и защищали нашу общую Родину представители множества других этносов. В том числе – мусульманских. В том числе – дагестанцев. В том числе – аварцев.
Среди уроженцев Дагестана десятки Героев Советского Союза и России, включая лейтенанта полиции Магомеда Нурбагандова, автора бессмертной фразы "Работайте, братья!". Знает ли об этом подвиге своего земляка Ислам Джамалудинов? Помнят ли о том, как настоящий русский офицер Нурбагандов не струсил перед группой боевиков, не сдал своих братьев? Или представители дагестанского землячества и аварской общины воспринимают понятие "братства" исключительно в уголовном смысле? В том, что "своего" нужно защищать при любом раскладе, даже если его преступление очевидно?
И здесь стоит вспомнить недавнее расследование Царьграда о том, что в Ленинградской области преступные группировки выходцев с Кавказа и из Средней Азии уже давно и активно совершают преступления под прикрытием земляков, формально занимающихся отнюдь не преступной деятельностью:
На счету выходцев с Кавказа и из Средней Азии уже несколько избиений, получивших большой общественный резонанс, захват многоквартирных домов, угрозы убийством и расправы. Таксисты-гастарбайтеры, собираясь толпой за считаные минуты, нападают на людей, владельцы незаконных фруктово-овощных точек чувствуют себя преспокойно, а наглые бородачи грозят стволами и устраивают засады во дворах тех, кто посмел выступить против них.
Согласитесь, характерный эпизод? А что же диаспоры и землячества? Вместо того чтобы воспитывать юных земляков "по закону гор" и в соответствии с нормами традиционного ислама, но с уважением к действующему государственному законодательству, они делают всё, чтобы освободить своих "чад" от ответственности. За любые, в том числе даже самые страшные уголовные преступления.
Да, любая диаспора, любое землячество или этническая община имеет право содействовать сохранению этнических и религиозных традиций, культурному и языковому развитию своих членов и их семей, но их преступная деятельность (а "крышевание" преступников и давление на суд – несомненное преступление) должна пресекаться максимально жёстко.
И для этого явно недостаточно запретить въезд в Россию гражданам других стран, проявившим неуважение к нашей стране, русскому языку или памяти о подвиге нашего народа в годы Великой Отечественной войны. Это хорошо, но этого очевидно мало. Как минимум необходимо внесение в уголовное законодательство понятий "русофобия" и "этническая преступность". Не потому что "славянские" преступные группировки менее опасны, нежели "кавказские" или "среднеазиатские", но потому, что этническая преступность подтачивает Россию как единое государство. И нынешний петербургский трагический казус – лишь один из множества тому подтверждений.
Что с того?
Лозунг "Россия для русских" многими воспринимается как этнонационалистический, хотя очевидно, что понятие "русские" – это не только этнос, но гораздо шире. Его можно и нужно скорректировать: "Россия по-русски". То есть категорический императив выстраивания любой политики, будь то внутренняя или внешняя, с опорой на многовековые русские ценности и в русских интересах.
Нет сомнений: с интересами законопослушных представителей диаспор других стран или землячеств этнических окраин России русские интересы нисколько не противоречат. А вот этническую преступность необходимо выжечь калёным железом. Иначе рано или поздно мы можем проснуться в другой стране. Или не проснуться вовсе.