Сенька Щукин

Сенька Щукин
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––
— Что случилось? – спросил Сенька Щукин, увидев измученное, несчастное лицо Бориса Ильича.
— Пацанов моих арестовали, — сказал Борис Ильич.
— Каких еще пацанов?
— Детей моих, мальчиков моих, Вову и Женю.
Борис Ильич заплакал.
— Хочешь выпить, Борис, я коньяк принес? – спросил участливо Сенька.
— Нет, я уже седуксен принял, — сказал Борис Ильич.
— Когда?
— Девятого января.
— И где они сейчас?
— В тюрьме на Володарского. Уже два месяца.
— Слушай, там же Коля Быковский полковник начальник тюрьмы. Ты его не знал?
— Нет, не знал.
— Он наш, рогачевский, я с ним в одном классе учился. Хороший пацан. Давай я тебя с ним познакомлю. Может он чем–то поможет. Я его, между прочим, пи3дил до восьмого класса.
— А можно? – спросил Борис Ильич.
— А почему нельзя. Или мы с тобой не зубные техники. У тебя телефон есть?
— Нет, сказал Борис Ильич.
— Не можешь поставить? Ты же ветеран.
— Не хочу, — твердо сказал Борис Ильич, — будет телефон, будут болтать. Будут болтать, будут подслушивать.
— Видишь, ты умный, а почему их не научил.
— А они бы меня послушались? Это же упрямые болваны.
— Тупые? – спросил Щукин.
— Нет, умные, — сказал Борис Ильич с нежностью и снова заплакал.
— Ты меня извини, если хочешь не говори. За что их посадили?
— Музыку записывали.
— Какую музыку?
— Я знаю. Джаст там этот.
— Так, а в чем гешефт?
— Они брали по пять рублей за запись одной пластинки.
— Много дураков, кто за это платит?
— Много. Они на весь Союз писали, рассылали почтой.
— А деньги?
— Переводами. Каждый день целый почтовый ящик этих переводов. Почтальон говорил, сделайте еще один ящик для газет.
— Сколько им повесили?
— Тридцать тысяч. Но я думаю, что на самом деле денег было больше. Там одних только пластинок около тысячи. Каждая по шестьдесят рублей.
— Где здесь есть телефон?
— Только автоматы на Волгоградской.
— А если нужно скорую вызывать?
— Мы не болеем, — сказал Борис Ильич.
— А если приступ?
— Тогда я возьму и умру, — сказал Борис Ильич, голось его задрожал.
— Ладно, поедем без звонка, — вдруг на что–то разозлившись, сказал Сенька. Он меня и без звонка примет.
— Может, что–то взять с собой, не удобно с пустыми руками? – спросил Борис Ильич.
— Возьмем мою коньячную и палку сухой колбасы, если у тебя есть, — сказал Сенька.
— Одну коньячную и палку колбасы? Неудобно. Это же полковник, начальник тюрьмы.
— А что начальник тюрьмы, ты думаешь он хорошо живет, если он начальник тюрьмы. Он живет, как все эти жлобы живут. Пусть что–нибудь сделает сначала.
Начальник тюрьмы жил в трехкомнатной на Казинца.
Когда они проезжали мимо мясокомбината, увидели очередь грузовиков, в кузовах которых, стояли измученные без пищи и воды обреченные на убой животные. Коровы, свиньи иногда лошади.
— Представляешь, каждый день мимо этого проезжать. Какой мрак должен быть в душе человека, — сказал Сенька Борису Ильичу.
Борис Ильич снова заплакал.
— Держись, Борис, сказал Щукин, — я тебе помогу.
Полковник посмотрел в глазок, сразу открыл дверь и в трусах и в тапочках вышел на лестничную площадку.
— Сенька, чего ты без звонка!? — воскликнул полковник.
— Обойдешься, — сказал Сенька. Познакомься.
Полковник глянул на Бориса Ильича, сразу все понял и сказал:
— В квартире познакомимся.
Когда они вошли в квартиру и закрыли за собой дверь, Сенька бросился к полковнику, схватил за лицо и как собаке принялся силой раскрывать рот.
— Сеня, — сказал Борис Ильич, — ты бы хоть руки помыл.
— У меня руки всегда чистые, — огрызнулся Сеня Шварц.
— Ну–ка — обратился он к полковнику, давай посмотрим как там мой мост стоит.
Полковник покорно открыл рот. Сеня задрал полковнику верхнюю губу и показал Борису Ильичу.
— Вот, год назад поставил протез на семь зубов, смотри что происходит.
Борис Ильич посмотрел и спросил у полковника:
— У вас инсульт был?
Полковник молчал.
— Коля, блядь, у тебя что был инсульт? — спросил Сеня.
— Ну, да, — сказал полковник виновато. — Был инсульт, только об этом никто не должен знать.
— Почему же ты мне сразу не сказал! — закричал Сеня. — Смотри, что ты наделал, ты же за год сожрал все золото справа. Все золото что я тебе поставил. Где я теперь найду тебе другое золото!
— Может как–то что–нибудь можно сделать, только конфиденциально, — просительно сказал полковник.
— Скажи еще раз «конфиденциально», — попросил Сеня.
Полковник подчинился.
— Ну ты у нас просто Брежднев. Куда тебя ебнуло, влево или в право? – спросил Сеня.
— Влево, — сказал полковник.
— Блядь, Коля, да тебе речь задело!
— Этого не может быть, сказал плача полковник. — Я очень быстро пришел в себя.
— Это не то, что ты думаешь, Сеня, — сказал Борис Ильич.
— Можно мне еще раз посмотреть? — обратился он к полковнику. Сами руками, поднимите верхнюю губу. Сомкните зубы. Смотри, — сказал он Сене, — видишь какая ассиметрия, у него прикус сместился. Ему нужно весь верх перестраивать, как можно скорее.
— Ты мне поможешь? – спросил полковник у Сени Щукина.
— Вот он тебе поможет. Это лучший в Минске зубной техник. Кстати, два его сына у тебя сейчас сидят, — указал на Бориса Ильича Сеня Щукин.
— Ох ребята, вы неожиданно, мне даже нечем вас угостить, — хлопнул себя по бокам, словно по карманам, начальник тюрьмы.
— Да, ладно, сказал Сеня, у нас есть, чем тебе нас угостить. Иди штаны надень, товарищ полковник...

Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать